Черный крестоносец - Страница 80

— И мы оба будем в твоих руках, верно, Леклерк? — Верно, верно, без всяких сомнений.

— Даю тебе честное слово. Сейчас пришлю ее.

— Не слушай его, — предупредил капитан Гриффите тревожным шепотом. — Ты в его руках станешь приманкой, чтоб выудить отсюда меня, и так далее.

Или же он просто застрелит вас обоих.

Я это знал. Он убьет нас обоих. Другие его не интересовали. Но нас двоих он убьет. Меня-то во всяком случае. Но нельзя было упускать шанс.

Может, он нас не сразу уничтожит, может, возьмет нас на судно. Последний шанс. Один на миллион. Но все же шанс. А мне ведь и нужен был всего только шанс. А вдруг мне повезет, и я спасу нас обоих. Мысль явилась и тотчас пропала. Да нет, надежды меньше, чем один шанс против миллиона.

Мэри права: надежды не больше, чем у приговоренного к электрическому стулу за миг до включения рубильника. И я сказал:

— Ладно, Леклерк, я иду.

Знака я не заметил. Флекк, Генри и Гриффите одновременно вцепились в меня, прижали к земле. Несколько секунд я сопротивлялся как сумасшедший, но в конце концов выбился из сил.

— Отпустите, — шептал я. — Ради Бога, отпустите.

— Не отпустим, — сказал Гриффите и повысил голос. — Убирайся, Леклерк. Мы держим Бентолла. Крепко держим. Почему, объяснять не надо.

— Что ж, я вынужден буду убить мисс Гопман, — свирепо прорычал Леклерк. — Я убью ее, слышишь, Бен-толл? Я убью ее. Но не сегодня, немного погодя. Если она наперед не покончит с собой... Прощай, Бентолл.

Спасибо за «Сорокопута».

Удаляющиеся шаги — и тишина... Трое убрали прочь руки, и Флекк сказал:

— Прости меня, мой мальчик. Не могу выразить, как я перед тобой виноват.

Я молчал. Просто сидел, поражаясь, почему не рушится небосвод.

Медленно приподнялся на руках, оперся на колено и проговорил:

— Я пошел.

— Не делай глупостей. — По гримасе Гриффитса было видно, что он возвращается к первоначальному мнению обо мне, весьма, кажется, нелестному. — Они пока выжидают.

— У них нет времени выжидать. Который час?

— Около семи.

— Он приступил к делу. Не станет рисковать «Черным сорокопутом» ради того, чтоб подарить мне шанс на жизнь. Не удерживайте меня. Есть дело!

Я протиснулся сквозь узенькое жерло туннеля наружу. Несколько секунд я ничего не видел. Стреляющая боль в колене странным образом застила глаза. Наконец удалось сфокусировать взгляд на окрестностях. Никого вокруг. Ни одной живой души.

У входа — три трупа. Двое китайцев и Хьюэлл. Конечно же Хьюэлл. А кому еще можно было доверить взрывные работы у выхода из туннеля?

Аматоловые шашки разнесли его в клочья. Из-под гигантской туши торчит дуло автомата. С трудом пригибаюсь, с трудом извлекаю смертоносное оружие. Заряжено на полную катушку.

— Ну вот, — говорю, — они ушли.

Десять минут спустя мы начинаем спуск к ангару. Брукман, возможно, прав, и через неделю нога моя придет в норму, а пока половину моего веса берут на себя ребята-моряки, на чьи плечи я опираюсь.

Вот и последний гребень, отделяющий нас от долины. Площадка перед ангаром пуста. Грузовое суденышко уходит за черту рифов. До моих ушей доносится громкая брань. Это Флекк. Понятная реакция. В пятидесяти ярдах от пирса из воды высовываются мачта да макушка капитанского мостика.

Остатки былой роскоши вместо шхуны. Леклерк позаботился обо всем.

Разговоры, болтовня. Даже натужные шутки. Даже всплески смеха, нервозного, истерического смеха, но все-таки смеха. Разве их осудишь?

Только что над ними простиралось зловещей тенью крыло неизбежной смерти, и вдруг опасность миновала, тень рассеялась. Как тут не утратить равновесие?! Тревога долгой ночи, а для женщин — многих долгих ночей, позади. Ужас и страх, и драматический накал страстей — позади. Едва не рухнувший мир воскрес во всей своей красе. Семеро ученых. Их жены, которых я до сих пор так и не видел. Они переглядываются, улыбаются друг другу. Жмут друг другу руки. Не могу на них смотреть. Разве мне суждено заглянуть в глаза Мэри? Зато мы гуляли с ней рука в руку. Один раз.

Целых две минуты. Неужели мы не заслужили большего?

Один лишь Флекк угрюм и нелюдим. Один Флекк. Думаю, что не из-за шхуны. Или не только из-за шхуны. Единственный изо всех, QH знал Мэри.

Когда он назвал ее милой девочкой, я грубо оскорбил его. А у Него дочь приблизительно такого же возраста. Флекк опечален. Опечален судьбой Мэри. Флекк чист перед Богом и людьми. Он искупил с лихвой все свои былые грехи.

Мы вплотную подошли к ангару. Я перебросил затвор, заклиная провидение: пусть Леклерк будет там собственной персоной или хоть люди Леклерка, засада. А кораблик на горизонте — отвлекающий маневр. Но нет, нас никто не встретил, и мы никого не встретили ни в ангаре, ни в других помещениях. Разбитые приемники, разбитые передатчики. И все.

Оружейная настежь открыта. Пустая комната. Смятое пальто, служившее ей подушкой. Еще теплое. Инстинктивно приподымаю его. Конечно. Толстое золотое колечко с безымянного пальца левой руки. Обручальное кольцо. Я нанизываю кольцо на мизинец и ухожу.

Гриффите отдает распоряжение убрать трупы. Потом мы втроем — он, Флекк и я — приближаемся к блокгаузу. Флекк буквально тащит меня. Нас сопровождают вооруженные моряки.

Суденышко уже далеко. Шпарит на запад. «Черный сорокопут» и Мэри.

«Черный сорокопут». Угроза миллионам жизней. Огромные города в руинах.

Кровавая баня, какой еще не знало человечество. «Черный сорокопут». И Мэри. Мэри, которая, заглянув в будущее, не увидела там ничего. Мэри, предрекшая: я когда-нибудь вляпаюсь в ситуацию, где моя самоуверенность не спасет меня. И вот этот день настал.